Если евангелист пытается установить, когда происходило то или иное событие, он обязательно запутывается. Нет в евангелиях ни одного указания на год, число или день, которое не противоречило бы исто¬рической науке.

Когда родился Христос? Всякий верующий скажет: «Ну, конечно, тысяча девятьсот пятьдесят восемь лет назад! Недаром же и летосчисление идет от рождества христова».

Но дело обстоит далеко не так просто.

Евангелист Матфей говорит, что Иисус родился «во дни царя Ирода» (Матф., гл. II, ст. 1). Дальше рассказывается, как Ирод хотел убить Иисуса и как не удалось ему это сделать. А между тем историческая наука хорошо знает, что царь Ирод умер тысяча девятьсот шестьдесят два года назад, то есть за четыре года до того времени, когда якобы родился Христос. Значит, не могло быть того, чтобы Ирод жил в одно время с Христом!

А где родился Христос? В Вифлееме, отвечают евангелия. Но ведь его родители Иосиф и Мария были родом из Назарета. Евангелие Луки сообщает, как они оказались в Вифлееме перед самым рождением Иисуса: «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сирией. И пошли все записываться каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из рода и дома Давидова, записаться с Марией, обрученною ему женой, которая была беременна» (Лука, гл. II, ст. 1—5). Как будто все очень точно: при каком правителе было дело, которая по счету перепись, из какого города в какой пошел Иосиф с беременной Марией... На самом же деле в этих нескольких строчках из евангелия— целая серия исторических ошибок. Перечислим их по порядку.

1. В то время, к которому церковь относит рождение Христа («во дни Ирода царя»), Квириний Сирией не управлял; последними правителями Сирии при жизни Ирода были К. Септий Сатурнин и П. Квинтилий Вар.

2. Переписей по распоряжению наместника Сирии в это время в Иудее не было. Первая перепись в Иудее была в 7 году, и то—перепись имущества, а ненаселения.

3. Никогда не бывало так, чтобы люди для переписи должны были приезжать в то место, откуда происходил их род. Переписи всегда производились по месту жительства. Для римского правительства это было особенно важно. Ведь главной целью переписей было установление ставок налога на имущество; выяснить же, какое имущество у человека, можно только там, где он живет, а не там, куда он пришел для переписи,— не может же он принести с собой свое жилище, мебель, скот и землю.

4. Известно, что города Назарета в I веке нашей эры еще не существовало, он был основан позднее. Следовательно, ни жить там, ни прибыть оттуда для переписи родители Иисуса не могли.

Возьмем рассказ о том, как Христос изгнал торговцев из иерусалимского храма. Этот рассказ есть и у Матфея (гл. XXI, ст. 12), и у Марка (гл. XI, ст. 15— 17), и у Луки (гл. XIX, ст. 45—48). Вот что сказано у Матфея: «И вошел Иисус в храм божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей».

Все это совершенно неправдоподобно.

В храме никогда никакой торговли голубями или другими животными не было. Животными для жертвоприношений, в том числе и голубями, торговали не в храме и даже не во дворе храма, а на прилегавших к храму улицах и в переулках. Из храма, таким образом, изгнать торговцев Иисус не мог, ибо их там и не было. И если бы он захотел учинить расправу над торговцами на улицах, немедленно вмешались бы заинтересованные люди — покупатели и продавцы. Можно ли представить себе, чтобы один человек, явившись на рынок, разогнал продавцов и покупателей, опрокинул все столы и прилавки и чтобы при этом никто не оказал ему ни малейшего сопротивления? Это тем более невозможно, что торговля была «священная» и возмущение пострадавших подогревалось бы их оскорбленными религиозными чувствами.

Незнакомство евангелистов с нравами и обычаями древних иудеев ярко сказывается в рассказе евангелиста Марка о казни Иоанна Крестителя (Марк, гл. VI, ст. 17—28). Царь Ирод, рассказывается в евангелии (имеется в виду не Ирод Великий, а Ирод Антипа), отнял жену, Иродиаду, у своего брата Филиппа; Иоанн обличал Ирода в этом неблаговидном поступке и за это был посажен в тюрьму. Иродиада всячески добивалась гибели Иоанна, но до некоторого времени без ус¬пеха. Однажды на празднике в день рождения Ирода дочь Иродиады плясала перед Иродом и гостями и так угодила ему, что он обещал исполнить все, что ей захочется. Посоветовавшись с матерью, она попросила, чтобы ей была подана на блюде голова Иоанна Крестителя. Так и было сделано.

К этой занятной истории надо только добавить, что она искажает истину и в целом и в подробностях. Ирод Антипа был не царем, а только правителем одной из четырех провинций Палестины. Иродиаду он сманил не от Филиппа, а от своего брата Антипы Младшего. Дочь Иродиады Саломея, которую евангелие упорно именует девицей, на самом деле в это время была уже не только замужней женщиной, но и вдовой. Самое же главное в том, что пляска царевны на пиру в любой стране древнего Востока, в том числе и в Иудее, была просто невозможна. Этим занимались только специальные танцовщицы-проститутки, преимущественно из рабынь; выступление царевны с пляской на пиру было бы неслыханным позором. Ясно, что евангельская история о Саломее и Иоанне не заслуживает ни малейшего доверия.

Больше всего исторических ошибок в описании страданий и смерти Христа.

В ночь под пасху (так рассказывается в евангелии Иоанна, а у других евангелистов—,в пасхальную ночь) Иисуса схватили и привели в дом первосвященника; тут же над ним был учинен суд. Между тем известно, что суд был тогда в Иудее делом римских чиновников и, значит, иудейского суда над Иисусом не могло быть. А если бы он даже был, то, во всяком случае, ни накануне праздников, ни в праздники не мог происходить,— это запрещалось религией. Судить ночью также не полагалось. Наконец в те времена, когда свой суд в Иудее (синедрион) еще существовал, он мог заседать только при храме, а никак не в частном доме.

В суде над Иисусом участвовало будто бы много первосвященников; несколько раз в евангелиях повторяется: «все первосвященники...» (Матф., гл. гл. XXVI, XXVII; Марк, гл. XV; Лука, гл. XXII). В евангелии Иоанна о первосвященниках тоже говорится во множественном числе (см. гл. XVIII, ст. 3), но, кроме того, названы по именам двое: Анна и его зять Каиафа. А между тем по религиозным законам, записанным в Ветхом завете, в одно время мог быть только один первосвященник.

Во всех евангелиях упоминаются римские солдаты, будто бы принимавшие участие в расправе с Христом. Но в то время, о котором идет речь, римских солдат в Иерусалиме не было. Только через десятилетия после подавления иудейского восстания, а именно в 60-х годах нашей эры, в Иерусалиме был оставлен гарнизон римских солдат. К тому же евангелия изображают римских солдат весьма странно: если верить евангелиям, эти солдаты хорошо разбирались в иудейском «священном писании». После распятия Иисуса, рассказывается у Иоанна, солдаты принялись делить между собой его одежду. Когда дело дошло до хитона, они «сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, да сбудется реченное в писании: «разделили ризы мои между собой и об одежде моей бросали жребий» (Иоанн, гл. XIX, ст. 24). Невозможно поверить, чтобы римские солдаты знали Библию и заботились о том, чтобы библейские «пророчества» сбылись.

После суда Иисуса будто бы повели к римскому прокуратору Понтию Пилату и стали требовать, чтобы тот казнил его. Пилат заинтересовался сутью дела и спросил, в чем Иисус провинился. Узнав, что он называет себя царем иудейским, Пилат не нашел в этом никакой вины и захотел отпустить Иисуса. Но этому решительно воспротивилась толпа, требовавшая казни. Пилат пытался воспользоваться обычаем, по которому в честь праздника пасхи полагалось отпустить на волю одного заключенного. Собравшиеся потребовали, чтобы освободили настоящего преступника — Варавву, а не Иисуса. Тогда Пилат «умыл руки» в знак того, что он не берет на себя ответственности за гибель невинного человека, и отдал Иисуса на казнь.

Все это неправдоподобно.

Пилат действительно был прокуратором Иудеи, но жил не в Иерусалиме, а далеко от этого города — в Цезарее, на берегу моря. Человек, именующий себя царем иудейским, должен был бы показаться римскому наместнику очень серьезным преступником — ведь он мог бы взбунтовать народ против господства Рима над Иудеей; поэтому трудно допустить, что Пилат мог признать его невиновным. Далее, обычая отпускать на волю преступника в честь пасхи в Иудее никогда не существовало. Наконец, описание полностью противоречит всему тому, что истории известно о Понтии Пилате. Это был человек жестокий, грубый и бездушный, а вовсе не великодушный, мягкий и нерешительный, каким он изображен в евангелиях.

И, наконец, распятие на кресте изображено так, что полностью противоречит историческим данным. Римский обычай распятия не соответствует описанному в евангелиях. Распинали не на кресте, а на столбе с перекладиной, иногда же и без перекладины. Столб врывали в землю, человека привязывали к его верхушке и оставляли; через некоторое время он умирал от голода и жажды. Гвоздями осужденного к столбу не прибивали: он обязательно сорвался бы — гвозди под тяжестью тела вылезли бы из древесины либо порвали бы кисти рук.

Надо также отметить, что в евангелиях очень мало прямых указаний на время, когда происходили события. Немецкий богослов Вейс, несмотря на всю его заинтересованность в том, чтобы доказать историческую ценность евангелий, вынужден был признаться по поводу евангелия Марка: «В хронологическом отношении все у этого евангелиста неблагополучно. Нигде у него нет таких данных, которые могли бы послужить основой для правильного установления времени». Приведя эти слова, упомянутый здесь раньше немецкий буржуазный историк Древе написал: «Если бы хоть у Матфея и Луки дело в этом отношении обстояло лучше! Скорее всего этого можно было ждать от Луки, который во введении к своему евангелию определенно выставляет себя «историографом». Однако это не так: у него тоже преобладает «в те дни», «в то время», «в одну из суббот», «в тот же самый час», а где он приводит, казалось бы, определенные указания на время, там они оказываются большей частью исторически неверными».

Какие же выводы можно сделать из того, что евангелия так резко противоречат историческим фактам?

Основной вывод заключается в том, что люди, писавшие евангелия, основывались не на собственных впечатлениях и переживаниях, а на рассказах, услышанных от других людей. О том, что происходило в их время и у них на глазах, они рассказали бы несравненно последовательнее и правдоподобнее. Если бы они записали сообщения очевидцев, тоже было бы больше исторического правдоподобия. По всей видимости, авторы евангелий жили гораздо позже того времени, к которому они относят жизнь Христа.

Есть, кроме того, основания полагать, что жили они совсем не в тех местах, где будто бы разыгрались евангельские события, не в Палестине, иначе они правильней изображали бы природу и жизнь Палестины.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОШИБКИ В ЕВАНГЕЛИЯХ
Богословы утверждают, что евангелисты происходили из Палестины. Если это было бы так, они должны были бы хорошо знать Палестину, ее природу, климат, обычаи и Нравы населения. Марк, например, если верить церковникам, сопровождал апостола Петра во всех странствиях по Палестине: уж он-то, конечно, должен был хорошо изучить свою страну. А оказывается, что и Марк и авторы других евангелий говорят о Палестине так, как будто никогда в ней не были, и делают ошибку за ошибкой.

Генисаретское озеро евангелисты несколько раз называют «морем Галилейским». Между тем это небольшое пресноводное озеро и с середины его можно видеть берега. Если бы евангелист когда-нибудь ви¬дел это озеро, он уж, конечно, не назвал бы его морем.

Рассказывая, что Христос прошел из города Тира к Генисаретскому озеру, евангелист заставляет его двигаться через Десятиградье (Марк, гл. VII, ст. 31). А это примерно то же самое, как если бы вы, читатель, желая попасть из Москвы в Ленинград, поехали бы через Украину... Написал же так автор евангелия потому, что не знал Палестины и никогда в этой стране, очевидно, не был.

В евангелиях почти не упоминаются ни животные, ни растения, которые водятся или тогда водились в Палестине. Часто говорится, например, о волках, которых в этой стране почти нет. В то время, о котором говорится в евангелиях, в Палестине водились львы, дикие кошки, шакалы, пантеры, но они-то в евангелиях и не упоминаются. Из растений древней Палестины евангелия говорят о горчице. Но как говорят! Лука пишет: «Царствие небесное подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем; и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его» (Лука, гл. XIII, ст. 19). Это говорится не как о чуде, а как о нормальном явлении, будто так и должно быть, что из горчичного зерна вырастает дерево. Между тем известно, что горчица — растение травянистое и в дерево вырасти не может. А растения, распространенные в Палестине (финиковая пальма, кедр, миндальное дерево, оливковое дерево и др.), ни Лукой, ни другими евангелистами совсем не упоминаются.

Когда-то один французский писатель, ничего не знавший о России, решил написать о ней книгу. Не выходя из кабинета, он сочинил длинную историю о своем путешествии по России, причем подробно описывал, как живут русские люди. Он писал, в частности, что русские любят сидеть под тенью развесистой клюквы и пить чай с кусками самовара. У евангелиста Луки получалось примерно так же. Ясно, что автор евангелия Луки никогда Палестину не видал, как не ви¬лял Россию французский писатель, о котором шла речь.

Остальные евангелисты знают Палестину не лучше. Марк, который якобы исходил ее с Петром вдоль и поперек, сочинил такую легенду: Иисус принялся изгонять бесов из человека, в которого они забрались, а те взмолились, чтобы Иисус дал им все же какое-нибудь пристанище; Иисус приказал им войти в стадо свиней, которое тут же паслось. «И нечистые духи, вышедши, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч» (Марк, гл. V, ст. 13).

Где все это происходило? Евангелист пишет о «стране Гадаринской», которая находится на берегу моря, очевидно Генисаретского озера. Судя по всему, дело происходит в Палестине.

Откуда же там могли взяться свиные стада? Иудейская религия, как известно, запрещает разводить свиней и есть свинину. У других семитических народов, живших поблизости от Иудеи и Израиля, тоже не было в чести свиноводство. Свиных стад, да еще таких огромных (две тысячи голов!) в Палестине быть не могло. Автор евангелия от Марка показал, что он не имеет представления о нравах той страны, о которой пишет.

Выходит, таким образом, что авторы евангелий не знали ни природы страны, ни нравов и обычаев населения Палестины. Как же это примирить с тем, что, как говорит о них церковь, они родились и жили в Палестине? Совершенно очевидно, что это неверно.

А если прибавить еще внутренние противоречия в евангелиях и несоответствие евангелий историческим данным, то напрашивается вывод, что к евангелиям как к историческим источникам надо подходить очень осторожно. О событиях, приуроченных к I веку нашей эры, они не сообщают и не могут сообщить ничего достоверного, так как авторы евангелий не были ни очевидцами, ни даже современниками этих событий. Евангельские рассказы сами по себе — просто мифы, легенды, в которых зерна исторической истины приходится выискивать среди массы позднейших вымыслов.

Неудивительно, что сами церковники в некоторых случаях говорят о евангелиях довольно непочтительно. Знаменитый «отец церкви» Августин в своем сочинении «Против манихеев» писал: «Я бы не поверил Евангелию, если бы меня не обязывал к этому авторитет католической церкви».

Русский богослов, профессор Московской духовной академии М. Тареев, в своей книге «Философия евангельской истории», опубликованной в 1903 году, писал так: «Евангелия не представляют собой ни истории, ни материала для нее, они не могут быть рассматриваемы даже в смысле летописных повествований».

источник: И.А.Крывелев. «Евангельские сказания и их смысл», 1959